Дома Алексей, спокойно раздевшись, стал готовить себе постель (он спал на диване в гостиной), застелил диван простыней, положил подушку, снял пиджак, как вдруг от крика, донесшегося из кухни, вздрогнул всем телом. Он думал, что ссора закончена, и все потихоньку образуется. Но до утра надо было дожить.
- Черт возьми, опять, - выругался он вслух и бросился на кухню. Там Герка, ломая руки Лене, кричал:
- Стань на колени и проси прощения: что не будешь больше курить на людях.
- Георгий, что это такое? - спокойно начал Алексей, - разве так можно? Извините, что касаюсь ваших непонятных дел, но каковы бы она не были, я не могу спокойно смотреть и слышать, как издеваются над женщиной. Мне стыдно на тебя смотреть, я разочаровываюсь в тебе с каждой минутой все больше и больше. Ты, семейный, необузданный тиран? Или ты хочешь дать мне уроки обращения с женой? - у Алексея от возбуждения поднимался голос. - А может ты хочешь при мне доказать свое господствующее положение в семье. Не нужно! И уроки такие мне не нужны. - Георгий как бы застыл, а может удивленный такой неожиданной отповедью, молчал. Алексей, видя это, несколько спокойнее продолжил. – Идите спать. Завтра будете смеяться над сегодняшним наваждением. Зачем ты так позоришь себя? А ведь я гордился тобой, считал тебя образцом, а ты?.. старший брат!.. Что особенного, что Лена выкурила пару сигарет: не только она курит.
- Я не позволяю ей курить, - тупо повторил Георгий.
- Ты невоспитанный, дикарь. Сейчас миллионы женщин курят. Конечно это погано, но они хозяева своего здоровья. И в конце концов я - гость и хочу спать.
- Хватит учить! - рявкнул вконец разозленный Герка. - Зануда интеллигентская, вот ты кто!
Алексей добился своего: он отвлек внимание брата от жены, но он с несколько наивными мыслями не ожидал такой бурной реакции. Он опешил и растерялся: оказывается, у брата был свой взгляд относительно него.
- Гость, говоришь? - прорычал Герка, со зловещей интонацией. - Да какой ты к черту гость: кто тебя звал?
«Вот ведь я тоже, оказывается, виноват, - подумал Алексей, - дело гораздо серьезнее, он хочет подавить меня морально, и считать это пьяным куражом будет слишком просто. Только бы выдержать эту психическую атаку, не поддаться, не отступить».
Он прямо взглянул в перекошенное злобой лицо брата, в его глубоко посаженные глаза, бушевавшие ненавистью и демонстративно улыбнулся, хотя чувствовал, как тело сводит нервная судорога.
- Улыбаешься, молокосос? Добреньким хочешь прослыть? Защитником обездоленных и угнетенных. Ленке в душу влез?! Я же говорил ей: не кури, а ты сигареты суешь. Ты мастак на это: девочку хозяйскую охмурил. Гость не лезет не в свои дела, не суется куда не надо, - исступленно кричал Георгий, тоже прямо глядя в лицо, и наступая на Алексея, у которого еще теплилась надежда на благополучный исход этого помутнения рассудка.