- Скорее любознательный. Есть разница. Давайте завтра решим. Утро - вечера мудренее, - с нарочитой стариковской рассудительностью ответил Алексей.
Они еще долго разговаривали, выпивали, спорили, и Лена еще не раз "стреляла" у Алешки сигареты.
Ближе к ночи Георгий с Леной ушли спать, а Алексей замешкался в ванной, а когда проходил в свою комнату мимо их спальни то услышал сердитые голоса, перебивающие один другого. «Все еще не успокоятся»,- с неодобрением подумал младший брат, ныряя под одеяло на мягком диване.
Назавтра была суббота. К вечеру они втроем отправились в маленький подмосковный городок, которые роятся словно пчелы вокруг «матки» Москвы. Долго искали дом среди бесчисленных новостроек. Морозило, полетели редкие и сухие снежинки. Северный ветер дул их по тонкому льду, схватившемуся за несколько минут, к дорожным бордюрам, возле которых образовывалась нарядная белая лента. Дышать морозным воздухом стало приятнее, и веселее побежали ноги.
Они пришли вовремя: еще не начинали. Но все уже сидели за столом, заготавливаясь салатами и разливая спиртное в рюмки. «Нарочно так не угадаешь, - подумалось Алексею, - талант особый надо иметь, чтоб приходить вовремя и не топтаться вокруг стола, не зная, куда себя деть». Когда он шепотом сказал об этом Георгию, тот согласно закивал головой и улыбнулся. Хозяйка негромко позвала: «Катя!», из соседней комнаты вышла девушка среднего роста с пышными, слегка подвитыми каштановыми волосами. Это первое, что отметил Алексей. Серо-синие круглые глаза удивленно смотрели на сидевших за столом гостей и будто спрашивали: «Что это вы здесь делаете?» показались Алексею неискренними, а выражение удивления наигранным.
- Дочь хозяйки, - пояснила Лена.
- Ничего девочка, - со значением пропел над ухом Георгий.
Ее посадили напротив Алешки и он разглядел ее лучше. Вздернутый короткий носик, припухлые, словно после недавнего поцелуя губы чуть приоткрыты. Смуглая кожа. Она замечательно управляла своим взглядом. Ловит на тарелке какой-то мелкий маринованный грибок, и, кажется, всецело увлечена процессом. Как вдруг вскинет голову и раскроет быстро и широко глаза свои, вроде створок фотоаппарата, обожжет взглядом и невинно опустит веки, словно ничего не случилось, словно не она только что в упор глядела на тебя. Румянец под смуглой кожей был ровен и походил на слабо тлеющие угли под толстым слоем пепла.
«Хороша москвичка, - думалось Алексею. - Словно сошедшая с картин непорочная дева Жанна д,Арк. По его представлениям все москвички, даже самые юные, умудрены жесткой столичной жизнью, искушены в житейских вопросах и ловко умеют скрывать свои эмоции. - А эта особа какова? Стоит разобраться, - думал Алексей время от времени ловящий на себе ее взгляды как на фотопленку. – У нее створки, а у меня пленка. Только вот стоит ли разбираться? Любовное приключение? Зачем? Спутница и гид в его походах по Москве? Что она уставилась?» - уже с раздражением подумал он, и ему стало жарко от мысли, что он что-то неверно делает или неправильно ведет себя.