Понимая ее горе, Карев отступал, и резко не настаивал на тещином уходе. Иногда жуткое отчаяние заполняло сердце, и после того, как сын засыпал, лежа рядом с ним на диване, он часами глядел в темный потолок. Надо менять ход этой ненормальной жизни, надо избавляться от ругани, надо защитить уши сына. Но как? Теща казалась бульдогом, намертво вцепившимся в руки и ноги, сбросить которого не было сил. Нет, надо искать родственную душу. Надо найти маму Тёме. Где и как? Как найти человека, который бы понимал тебя и сына. Ведь это не на ярмарку сходить и выбрать подходящую кандидатуру. Бессловесную корову и ту трудно выбрать, чтобы отвечала многочисленным запросам: здоровье, характер, продуктивность, возраст.
Да и нужно ли искать? Присматриваться, изучать, переполняясь навязчивой идеей, ведь так смешно выглядят озабоченные люди, особенно на сексуальной почве. Быть озабоченным не хотелось, не принимала этого душа.
Поздней осенью открылась в очередной раз язва желудка, и к душевным страданиям добавились физические. В больнице, среди незнакомых, страдающих людей он уравнялся со всеми в невеселой атмосфере стонов и жалоб. Чуть вроде полегчало, но по-прежнему образ жены каждый вечер проступал в его воспаленном сознании иконой на стене полутемного храма.
Конец 80-х годов был угрюм и беспросветен. Каким-то неведомым и удивительным образом пришлись на них все ужасные трагедии конца ужасного века (Чернобыль, Спитак, Аша, Арзамас, теплоход «Нахимов») с личной трагедией Краева. Ему порой казалось, что весь мир, но Союз уж точно, также погружен в страдания и мрачную неизвестность будущего, как и он, маленькая песчинка на морском берегу переломных, перезревших событий. Взрывались атомные электростанции, разрушались от землетрясений, как Помпея, города, тонули океанские лайнеры, горели поезда, вспыхивали бенгальскими огнями люди.
Смерть торопливо, словно боясь опоздать к некому событию, острой косой выкашивала людей, как траву на своем луговом наделе. Число жертв измерялось десятками, сотнями, потом счет пошел на тысячи. Критическая масса отрицательной энергии возрастала день ото дня и с треском взорвалась, погребая под обломками былых отношений первое государство социализма.
Однако капиталистический рассвет, наступивший в 90-ых после невидимого, казалось бы, ночного взрыва, разрушившего старые производственные и социальные отношения, оказался ужаснее, чем он сам и его последствия. Теперь стали гибнуть заводы и фабрики, миллионы рабочих и ИТР, занятых ранее на производстве, оставались без работы.