-Кикбоксер, что ли? – спросил он.
-Да, да, - подтвердил Краев, прилаживаясь другой ногой продолжить атаку, но соперник словно прочитал его бесхитростные мысли и сумел перехватить не резко выпрямленную ногу. Тогда Краев подпрыгнул на свободной ноге и двинул ее со всей тяжестью тела на опорную ногу татуированного. Тот упал, стукнувшись головой об асфальт, и на мгновение потерял сознание. Краев навалился на него всем телом. Правая рука до сих пор мертвой хваткой сжимала ракетку, теперь уже сломанную от падения и превратившуюся в своеобразный кинжал, с торчащими, дубовыми сколами, словно бритвами. Беззащитное горло соперника белело прямо под его рукой. Достаточно было мельчайшего напора на сонную артерию, бьющуюся в напряжении в десяти сантиметрах от своеобразного клинка, и Краев стал бы убийцей. В состоянии ли аффекта, или нет, не важно. «Двинуть? – успел он сам себя спросить, глядя на вылезающий из-под края футболки синий луч татуировки, и признался себе, что нельзя. Пусть даже это горло принадлежит матерому убийце. И тут же навалились на руку соседи, кто-то истошно, высоким от страха голосом закричал: «Убивают!», и их растащили в разные стороны.
Краев пришел в себя: рука до сих пор сжимала белыми, бесчувственными пальцами сломанную рукоятку. Другой рукой он взял сына за руку и, сотрясаясь от мелкой, незаметной для глаз дрожи, поспешил в квартиру.
«Вот оно – Будущее, скорое и решительное, что «приходит» порой без малейшей задержки. Только держи карман шире и принимай, - нервно думал он и ходил, как зверь, по маленьким комнатам-клеткам. - Бог, что ли меня проверяет на «вшивость»? Ну, прям полоса испытаний сплошная, - уже успокаиваясь, анализировал он. - Что-то будет дальше?» И в душе росла благодарность за нравственную силу, что спасла его от непоправимой ошибки ярости.
6
Перед решительным моментом Краев любил гулять по древнему губернскому городу, в котором, может быть, сам Павел Чичиков собирал свои мертвые души. Родной город был по преимуществу двухэтажным, полукаменным, купеческим. Редкие, построенные в классическом стиле дворянские особняки с многочисленными флигелями, конюшнями и садовыми участками, скрытыми за фасадами, на 2-3 центральных улицах изредка перемежались массивными домами сталинского типа, чувствовавшими себя на дворянско-купеческом фоне «Титаниками» среди утлых буксиров. Война невольно прекратила бесцеремонное вмешательство в купеческий стиль, и центр города остался практически неизменным до сегодняшнего дня. Не будь этих неуклюжих громад, город можно было бы превратить в единый и неповторимый посад, густонаселенный героями Александра Островского, Максима Горького, Антона Чехова, Ивана Бунина. Доходные дома, ночлежки, чайные, воровские притоны, ямщицкие, кузнецкие, плотницкие слободы и выселки. Застывшая музыка истории столетней давности.