Все это не мешало, скорее, укрепляло его, в неприятии его к русской, так он говорил, расхлябанности и надежде на «авось». С великой неохотой вернулся он в советскую Россию, в армейскую часть в пригороде большого города, где скоро родилась его любимая дочь Оксана. Ради нее он через семь лет уволился в запас, заявив товарищам, что должен обеспечить дочери обучение в одной школе, а не менять их, согласно движению воинской части по стране. Домашним своим сказал сакраментальную фразу: «В армии бардака больше, чем на гражданке», и стал учителем истории.
Ему прочили место директора школы, при условии вступления в ряды КПСС. Он считал партию карьерным трамплином, а не высшим единением народа и партийной верхушки, хотя при этом понимал, что обрекает себя на скромное прозябание и маленькую зарплату. Как старуха из пушкинской сказки невзлюбила его жена за отказ от денег и высокого положения, называя простофилей и дурачиной.
Вскоре приспело закрытое, циркулярное письмо о недопущении беспартийных учителей к преподаванию истории. Предмет этот, видите ли, должен формировать правильное, коммунистическое мировоззрение. Опять встал вопрос о его членстве в рядах партии, и вновь Кирилл Степанович не встал в передовые ряды народа ради учительского призвания. Он не считал подобные торги с совестью уместными. Такая у него была прямолинейная душа. Таков был независимый характер.
Считая себя истинным патриотом, он все же хотел жить за границей СССР. Часто повторял, что если бы представилась возможность выехать в Германию, он, не раздумывая, сделал бы это.
Девятилетний внук, конечно, не мог понять роль Сталина в укреплении советской государственности, но слова восхищения к западным странам, разумности их устройства, раз за разом вылетающие из уст деда, невольно запечатлелись в сознании внука, как на фотографической пленке.
***
С транспортом оказалось не так уж плохо. За управлением финансов был закреплен автобус «ПАЗ», по утрам собирающий сотрудников, живущих далеко от места работы. По вечерам тот же автобус развозил их по домам. Небольшой салон автобуса, как уютный домик на колесах, успокаивал, сближал сотрудников, в нем сидящих, не только в разговорах на деловые темы. Любое путешествие располагает к доверительной беседе. Оксанино вживание в новый коллектив началось с автобуса, с бесед на вольные темы, с поисков смысла новой службы и отношений внутри нее.