Воспитанный в сельской глуши на примерах крестьянской скромности и не привередливости он всю жизнь считал эти качества ценнейшими. Учительский опыт также укреплял его в этом мнении, услужливо предлагая тысячи примеров пагубного влияния зазнайства и гордыни его учеников. Потому он сознательно затаптывал малейшие ростки «верчения» дочери перед зеркалом и в самом юном возрасте, и когда она расцвела как девушка, считаясь первой красавицей на курсе.
-Вот, опять ужимки и прыжки, - ворчал он, намекая на обезьяну из басни Крылова, что до слез обижало Оксану.
Кирилл Степанович будто не замечал покладистого нрава любимицы, ее робость и неуверенность в себе. Своими критическими замечаниями к ее внешности, сообразительности он еще более множил неуверенность и пугливость дочери. Всем ее студентам-ухажерам он давал решительный «отлуп», нещадно их критикуя. С характерной украинской прижимистостью он не мог представить, что его любимая дочь будет принадлежать другому мужчине. Его малютка, которую он носил на руках, баюкая; мыл в оцинкованной ванне, грея воду на керосинке; нежно обтирал пушистым полотенцем, легко переворачивая в сильных руках. У него путались мысли от видения надуманных картин, что кто-то чужой и грубый будет целовать это нежное создание, безжалостно мять девичью грудь, обнимать ниже талии, изображая любовь, в которую он уже не верил.
Отец всячески оттягивал время их внутреннего расставания. Послушная дочь безропотно следовала наказам отца и в студенческие годы замуж не вышла. В 23 года после института, оказавшись в маленьком коллективе бухгалтерии, где самым молодым мужчиной был 40-летний главный бухгалтер, она поняла, что попала в тупик. Своенравные подруги давно повыскакивали замуж, будучи студентками, и она осталась на ярмарке невест, где качественный товар уже нашел расторопного покупателя.
Тогда-то, может быть, впервые она выразила вслух свое недовольство:
-Добился своего, нечего сказать, - ее голос прервался от собственной смелости. – Радуйся: я теперь останусь старой девой, а ты без внука. Я без мужа, ты без внука. Неплохая рифма, не правда ли, - язвительно, как бывало отец, добавила она.
После того, как подруги подсуетились, ей предложили Виктора в качестве жениха. Кирилл Степанович, посмотрев будущего зятя, окаменел, потолстевшая шея его налилась кровью. Он ясно, как в бинокль на фронте, увидел, что любовью со стороны дочери здесь и не пахнет. Ему сделалось страшно, он вспомнил свою первую женитьбу по принуждению, когда перед ним поставили девчонку, с которой надо было прожить всю долгую, долгую жизнь. Он еле сдержался, чтобы не махнуть, как тогда, так и сейчас, на этот фарс тяжелой рукой и уйти от этого, как он посчитал, позора. Нет, не махнул, не ушел. Сам виноват…