-Выстоим, мама, - отвечал сын, действительно много знавший, - выстоим, не сомневайся. Прогоним псов-рыцарей с нашей земли.
-Ты видел немцев-то вблизи? Какие они?
Светлов вспомнил 22 июня и немца-диверсанта. Как же доходчивее ответить ей на вопрос, волновавший многих? Ведь в глухих деревнях пошли разговоры о том, что немцы закованы в броню и бессмертны.
-Видел. Такие же люди, не лучше нас, поэтому и надо, и можно их победить. Помнишь, ты, как вдова солдата, выписывала у земства в первую мировую войну пленных австрийцев для уборки урожая. Немцы, как те австрийцы. Не страшные, верно? Скорее, жалкие.
-Береги себя, сынок, не лезь в пекло-то.
-Хорошо, мама, хорошо.
Что он мог ей сказать, как объяснить, что война не простой деревенский пожар, или горящий лес. На ней все сложнее, но и проще. На ней нет выбора тому, кто идет в атаку или в разведку.
Светлов надписал ей фотографию, погостил сутки, поцеловал и уехал, как оказалось, в вечность.
По деревне же пошел гулять шепоток, то ли восхищенный, то ли завистливый: «У Василисы-то сын, молодой, а уж майор. Далеко пойдет». Василиса крестилась, шептала про себя: «Типун вам на язык. Не сглазьте» и поплевывала через левое плечо.
В конце декабря Светлова направили в действующую армию: начальником особого отдела в бывшую шестую дивизию народного ополчения, получившую теперь №160. Далеко ехать не пришлось: дивизия сражалась за освобождение Наро-Фоминска. На Западном фронте планировалось новое наступление, а сил недоставало.
28 декабря, через два дня после взятия Наро-Фоминска комиссар дивизии выдал офицерскому составу новогодние бланки писем и посоветовал всем порадовать родных весточками с фронта. Светлов с удовольствием вертел в руках крепко пахнущий типографской краской бланк.
В правом верхнем углу его оттиснули военно-бытовую сценку. Тепло одетый красноармеец, в наглухо застегнутой шинели и шапке ушанке, с винтовкой за плечами, шутливо приподняв правую руку, «приветствует» замерзающего полуодетого немца, дрожащего у термометра, показывающего минус 30 градусов. Между ними лист отрывного календаря с красной единицей и надписью «январь 1942».
Чуть ниже и левее напечатано красными заглавными буквами приветствие: «Боевой новогодний привет с фронта всем родным и знакомым! А ещё ниже, но правее, петитом набрано: «Будьте уверены, мои дорогие, - в новом году я стойко буду драться за Родину и за вас. Буду бить немецких захватчиков до полного их истребления!» Последние слова: «Смерть немецким оккупантам!» - особо выделялись на общем фоне.
Комментарии