Михаил Чижов

нижегородский писатель

Онлайн

Сейчас 10 гостей онлайн

Последние комментарии


Рейтинг пользователей: / 0
ХудшийЛучший 
Содержание
Котёл
Страница 2
Страница 3
Страница 4
Страница 5
Страница 6
Страница 7
Страница 8
Страница 9
Страница 10
Страница 11
Страница 12
Страница 13
Страница 14
Страница 15
Страница 16
Страница 17
Страница 18
Страница 19
Страница 20
Страница 21
Страница 22
Страница 23
Страница 24
Страница 25
Страница 26
Страница 27
Все страницы

Заместитель начальника штаба сорок четвертого управления УРа, пожилой, пшеничноусый майор с безумно усталым, бледным и мятым лицом скандинава машинально подписывает справки. В пухлых пальцах синий, мягкий карандаш. Удобно: мягкий карандаш не царапает бумагу. Ручка с чернилами куда-то запропастилась, а найти новую – нет времени.

«Это не по правилам, - хочет сказать Светлов, - справка, подписанная карандашом не действительна». – Но молчит. Времени на самом деле нет.

Широкий росчерк карандаша уходит за пределы отпущенной площади четвертушки листа. Всё понятно: устал. Не от подписей бумаг, а от неизвестности. Кто-то должен составлять и подписывать справки, характеристики, накладные, эвакуационные листы, подорожные, пока они кому-то нужны. Может быть, до самого прихода безжалостного противника, до самой последней минуты, разделяющей время и жизнь на «до и после».

Светлов облегченно вздыхает: судьба его, и семьи теперь определена. Пока определена. Лишь будущее покажет, насколько надежным было это определение. Майор тоже вздыхает, словно отвечая Светлову. Вздох его пропитан безнадежностью, словно бинт будущей, обильно пролитой кровью.

В канцелярии ставят дату и номер: 22 июня 1941г. №7/2206. Светлов перечитывает справку несколько раз, как бы пытаясь найти в ней некий потаенный смысл. Потом решительно свернул эту историческую бумажку вчетверо, сунул в нагрудный карман общевойсковой гимнастерки. Потом он оценит значение этих цифр. Всё потом. Сейчас некогда. Может, потом подросшие дети оценят трагизм этого дня.

Они лихорадочно грузились в вагоны специального эшелона, вывозящего в основном жен и детей руководящего состава Прибалтийского военного округа, партийные и военные архивы, заметно похудевшие после лихорадочной сортировки.

Журавлев помог им разместиться в одном вагоне, хотя посторонним людям быть рядом с секретными архивами запрещалось. Он так настойчиво хлопотал, заручившись мандатом начальника управления НКВД, что у Светлова даже мелькнула греховная мыслишка. «Все ли чисто было в Москве, когда Журавлев ночевал у Тамары две ночи?»

И тут же устыдившись своей ревности, Светлов крепко обнял Журавлева (какая к черту субординация: война) и сказал совсем по-русски, по-деревенски, словно в прощеное воскресенье.

-Прости, Вадим, если, что не так.

Журавлев отстранился недоуменно, все-таки городской парень из интеллигентской семьи, подзабывшей народные традиции, взглянул в отрешенные глаза Светлова и рассмеялся.

-Мы ещё напьемся с тобой на моей свадьбе! А ты прощаешься, будто закапываешь в могилу.

-Но ведь война. Она как гигантский котел. Всех перемешает, как пшенную крупу, - по-стариковски, рассудительно возразил Светлов.

-Тебе виднее, ты из деревни, - с улыбкой и показной обидой заметил Журавлев. – Пора. Прощайте.



Комментарии  

 
# Анатолий Александ.С. 13.11.2014 09:32
Михаил Павлович! Огромное спасибо за память о моем отце в повести "Котёл".