То ли был уверен в знаниях и умении Ефремова командовать, то ли не терпел на дух. Второе предположение казалось Ефремову более верным, хотя бы по тону и смыслу разговоров. Да и разговаривал-то Жуков лично с ним очень редко, всё больше подставлял начальника штаба фронта, но стоял рядом, корректируя разговор. Почему? Десятки раз спрашивал себя об этом Ефремов и не находил удовлетворительного ответа. Не принимать же всерьез значительную разницу в росте: с почти двухметровым гигантом Ефремовым низенький Жуков смотрелся недомерком. Или ефремовский успех у женщин.
Хотя зависть до того бывает черна и не знает рассудка, что ей отнюдь не помеха возраст, звания и положение в обществе и на иерархической лестнице . Знал о таких случаях Михаил Григорьевич, ох знал, когда лысые комдивы завидовали кудрявым ординарцам. Был как-то случай на высоком приеме по случаю дня Красной Армии. Женщина, стоящая рядом с Жуковым, не скрывая восторга, сказала, увидев рослого и черноусого Ефремова: «Гренадер! С таким бы …».
Верею Ефремовская армия взяла лишь 19 января, на Крещение. На три дня позже, чем он обещал Жукову. В сильнейшие морозы, когда обнаженная рука, случайно коснувшись ледяной вороненой стали, примерзала к ней, оставляя остатки кожи, когда сдавливало горло при вдохе и вместо звонкого крика «Ура» вылетал сиплый простуженный хрип, когда к раскаленному от стрельбы стволу «Максима» прижимались как к родной русской печи. Сотни обмороженных, сотни убитых.
В ночь на 21 января, когда уровень спирта в термометре опустился ниже минус 40, ему по Бодо позвонил Жуков. Ефремов тут же напрягся, ожидая от своего земляка чего-нибудь неожиданного: ведь так редко было их очное общение. Необычайная любезность Жукова несказанно удивила Ефремова. Вместо накачки за Верею Жуков начал с пожеланий здоровья.
Хитер командующий фронтом, ох, хитер. Умеет, когда ему надо, улестить, подмазать, уговорить. То, что ему не удалось создать для немцев надежный котел под Ельней в сентябре 1941, видимо, кололо жуковское честолюбие до сих пор. Не вышла у него наступательная операция, которая могла бы по его словам переменить ход войны. Высыпались тогда немцы, как картофелины, из его плохо завязанного мешка. Сейчас Жуков хотел доказать всему миру, что он тоже может создавать надежные котлы и варить, и жарить, и парить в них немцев, как они это делали с нами на протяжении всего 1941 года.
Еще перед Новым годом, обсуждая в штабе фронта зимнюю кампанию на 1942 год, весь генералитет мечтал о ловушке немцам, подобной той, Вяземской, что немцы устроили нам в 1941. Что ни говори, а магия имен и названий, приобретших нарицательное значение, тоже довлеет над умами далеко не сентиментальных людей, какими считаются крупные военные начальники. Вязьма! Не было слова, которое звучало бы чаще в первые два года войны.
Комментарии