Светлов поглядел в окно, за которым весенняя капель слилась в единый поток, льющийся с крыши дома. Прислушался к веселому теньканью синиц, проникающему даже через закрытые окна в промежутках между громом разрывов. Увидел девочку Инну с черными, туго заплетенными косичками в школьной форме в белом нарядном фартуке. Соломенную головку маленького Толика, играющего со сломанным паровозиком. И тихо заплакало его усталое сердце.
Он достал из нагрудного кармана гимнастерки старое, январское письмо жены, где дети накарябали свои приветствия отцу. Иннины крупные, угловатые буквы складывались в понятные слова, а вот закорючки, палочки, галочки, кружочки Толика, лишь внешне напоминающие буквы, можно было «читать» сотни раз, и в каждом прочтении находить новый смысл. Главным сейчас был таков: «Не дай мне, папа, попасть в рабство к немцам».
Всё ли сделал Светлов, чтобы выполнить наказ сына? Может ли он сказать с чистой совестью слова: «Я сделал всё, что мог». Наверное, надо сделать большее, чем может его плоть. Перед последним, решающим боем (то, что он предстоит, знали уже все, хотя не было ни директивы штаба фронта, ни приказа по армии) надо так возвысит свою душу, чтобы она не дрогнула перед заоблачным полетом.
Он очень хочет жить, и оттого пойдет умирать. И не было в нем ни страха, ни смертной тоски, ни растерянности.
Светлов отвернулся от окна и продолжил письмо.
«Тебя поздравляю, как мать, которая позаботится об их воспитании и здоровье. Желаю и тебе, Томка, быть так же здоровой и продолжить воспитание детей в нашем советском направлении.
Я по-прежнему здоров. – Светлов потрогал чирей на шее и чуть не взвыл от боли. – Хочется увидеть вас, но условия войны пока не позволяют. Однако не теряю надежды на скорое свидание. С 1-ого мая будешь получать по новому аттестату, он уже выслан финчастью дивизии в райвоенкомат г. Горького на 1600 руб. Таким образом, в мае будешь получать немного больше.
Пока всего хорошего. Привет всем родным и знакомым. Целую крепко. Шура». Места на открытке не хватило, пришлось последние слова писать поперек, на полях.
После общения с Томкой на душе полегчало. Мелькнула шальная мысль: может, выберусь из котла живым. Но тяжелые предчувствия и знания боевой обстановки были сильнее, и надежда быстро угасла, как искра под дождем, не успев разгореться. Светлов ласково погладил висевшую на поясе галифе гранату Ф-1, запасенную на крайний случай. Она с последних дней марта стала неразлучной ему подругой. Патронов хронически не хватало, а то, что обещали доставить сегодня, распределят в основном среди бойцов. Ведь в последние дни винтовки больше использовались, как дубины, а не стрелковое оружие.
Комментарии