Дни прилета самолетов Светлов знал заранее. В его обязанности входило обеспечение безопасности посадки и вылета. Не все летчики были асами ночных полетов, особенно приземлений, да и те немногочисленные площадки для посадок транспортных самолетов, которые немцы старались засыпать фугасами, не всегда была готовы. Так что большинство тюков с вооружением, патронами и едой обычно сбрасывались на парашютах, а то и просто так, навалом. Их надо было искать по лесу, волками шныряя по сосновым и еловым борам под ярким мартовским солнцем. Большая часть из них попадала в руки немцев.
Последний самолет приземлился в ночь на 1-ое апреля. Посадочная площадка за день раскисла под лучами горячего, весеннего солнца, и лишь схваченная ночным морозцем, она выдержала приземление транспортного самолета. С мрачными лицами и исхудавшие от бескормицы офицеры приготовились грузить боевые знамена полков, дивизий, армии. Голодные, ослабевшие бойцы, покачиваясь, стояли рядом с самодельными носилками, на которых стонали тяжелораненые. Погрузкой руководил сам командарм.
Все понимали, что этот самолет – последняя ниточка, связавшая их с Большой землей. Как только был опущен трап приземлившегося самолета, первым по нему спустился молодцеватый, полнотелый полковник из штаба фронта. Он подошел к Ефремову и предложил отойти в сторону.
-Говорите здесь, - приказал командарм. - У меня от солдат секретов нет, - с нажимом на слово «солдат» добавил суровый Ефремов.
Полковник боязливо поежился, с опаской поглядел на небо с полной луной, опустил глаза и встретился с немигающим взглядом генерал-лейтенанта.
-Мне поручено, кроме письменного приказа о прорыве, передать на словах предложение Ставки вам, лично.
-Говорите, что вы мямлите, - усталого Ефремова раздражал холеный и явно трусливый штабной полковник.
-Ставка предлагает вам покинуть расположение вверенной вам армии.
-Это как? – изумился Ефремов. – Бросить армию в самую трудную минуту, чтобы спасти свою шкуру. А как мне жить дальше и смотреть людям в глаза Ставка не разъяснила?
Полковник вздрогнул от тихого бешенства в голосе командарма.
-Нет! Не нужно меня вывозить, как куклу, в тыл. Я с солдатами сюда пришел, с солдатами и уйду, - отрезал Ефремов.
***
Накануне прилета последнего самолета Светлов, не спеша, с любовью и грустью писал свое последнее письмо. То, что других писем от него не будет, он знал наверняка. Сердце-вещун подсказывало грустный исход. Не радовала и информация, что поступала от непосредственного начальника – главного особиста армии Камбурга.
Комментарии