С наступлением тепла решили начинать. Однако рекордное половодье этого года задержало начало стройки. Белоснежные дома по Нижневолжской набережной и Рождественской улице плавали, как длинношеи лебеди, в воде по окна первого этажа.
Ещё по санному пути был завезен кругляк, тес, кирпич для фундамента, но бригадир рассудил иначе. Стройку он решил начинать с сарая, чтоб была крыша над головой, а для этого требовались другие материалы. Подешевле и попроще.
Из душной типографии, от надоевших реалов, Иван Андреевич спешил к строящемуся дому, как на встречу с прекрасной возлюбленной. Он гордо ходил вокруг него, поднимающегося, как на дрожжах, топча золотистые стружки и щепки, от смолистого запаха которых кружилась голова. Она кружилась и от сознания своей наконец-то обретаемой материальной значимости. Собственный дом в губернском городе. Это, знаете ли, ого-го! Крестьянская закваска проснулась и забродила в сердце горячим вином, не давая толком уснуть и отдохнуть.
Екатерина Францевна тоже обрела свое предназначение. Она не сторонилась вопросов строительства, а решительно взяла их в руки. Иван Андреевич лишь дивился её решительным словам, которыми она перебрасывалась с рабочими и бригадиром. Тот порой, когда Екатерина Францевна исчезала из виду, говорил, утирая пот со лба:
-Ну и крута у вас, Иван Андреевич, супруга. Всё видит, во всё вникает, но справедлива: лишнего не скажет, если не уверена. Но, если, что поймет – держись. Непременно заставит сделать по правилам.
-Что сказать, - улыбался довольный Иван Андреевич, - раскрыла свои таланты.
-Ох, раскрыла, - соглашался бригадир, статный красавец в льняной, скромной косухе с пропотелыми подмышками.
Хороша же была его Катя в темно-синем, длинном платье и светло-сером переднике с красной окантовкой по краям кроя. С годами походка жены обрела царственную величественность и неторопливость. Всякий мог сказать при взгляде на неё: «Женщина, знает себе цену». Дородной или толстой назвать её было нельзя. Величавая – вот то, что ей подходило в полной мере.
***
Но что-то не складывалось у них по жизни, видно, когда-то обидели они Бога словом ли, делом, а, может быть, родители передали им часть несмываемого греха. Кто же это знает, кто ж поймет?
Только-только построили в установленные сроки свой долгожданный дом, справили новоселье, разбили огород и развели сад, как пошли разговоры о переносе трех домов с Гребешка, в том числе и Поляковых. «Капстрой» положил глаз на это эффектное местечко для постройки многоквартирного жилья строителям моста через Оку. Начинавший индустриально развиваться город не мог мириться с плашкоутным мостом, который приходилось по ночам разводить, чтобы пропустить грузы к верховьям Оки. В период же осеннего ледостава и весеннего ледохода город делился на две самостоятельные части.