Страница 41 из 47
Кошка продолжала удивлять Петра Васильевича своими способностями. Он поставил у окна, прямо в гостиной комнате кошачий туалет. В первый же день у Серки, видимо, из-за волнения и смены обстановки случился понос. В красную ванночку туалета она не посмела влезть, может быть, боясь испачкать ноги, и потому Серка пятилась задом к ванночке, чтобы сделать «большое дело».
Петру Васильевичу казались Серкины таланты исключительными. Или человек, особенно пожилой, от внезапной любви, даже к кошке, слепнет? Вон, сколько старых чудаков сходит с ума, бросая своих верных, но постаревших жен, ради молодых гризеток. Думал Петр Васильевич и об этом, находя в таких примерах, лишь глупость одних и голый расчет других. То ли дело кошка! Она не изменит, не предаст.
В большой комнате, гостиной, как звал её хозяин, на полу лежал ковер с рисунком из чередующихся по цвету квадратов. Темно-коричневые сменялись палевыми. Не сразу Петр Васильевич пригляделся, что его любимица всегда ложится только на темные квадраты. Всегда! Видимо, тысячи лет назад дикие предки кошек страдали от налетов хищных птиц, и естественный отбор (вот тут он точно сработал) отсеял неспособных усваивать правила маскировки. Навсегда? Навечно? Нет. Домашняя жизнь даёт выжить увечным, плодит слабых и неприспособленных.
Что же получается? Прогресс медицины позволяет увечному и вечно больному жить, размножаться. Не испортятся ли от этого качества людей?
Семь долгих зимних месяцев ходил Петр Васильевич через день кормить котят Серки. Ему пришлось убедиться, что из семи котят только один пошел в мать умом и догадливостью. Он один связал в своем кошачьем мозгу факт появления старика и последующую затем сытость в животе в единую цепочку. Эта связь помогла ему сделать правильный вывод: человек – это благо, от него не надо шарахаться и убегать. Он – кормилец, а потому к нему можно ластиться и идти на руки. Петр Васильевич подсчитал процент талантливости кошачьего племени. Четырнадцать процентов.
«Интересно, - думал он, - чему равен процент талантов среди людей? Скорее всего, меньше». Да, жизнь сделала Петра Васильевича пессимистом. Он не считал это недостатком. Лучше получать редкую и нежданную радость, чем постоянно обманываться в наивных и не сбывающихся надеждах.