Страница 42 из 47
15
Общение с Серкой позволило Петру Васильевичу лишний раз убедиться в народной мудрости. Именно кошки - истинные хозяйки в доме. От внимания, ласки и обильного корма они быстро зазнаются. Впрочем, совсем, как люди, о которых люди говорят: «Из грязи, да в князи».
Эта еда – не та, другая еда – не эта. Эта кровать жесткая, другая. После месячного привыкания Серка вдруг решила проверить: кто в доме хозяин. Она вдруг перестала ходить на горшок, а справляла большую нужду по ночам прямо на край ковра. Раз, второй.
Когда-то хозяин прочитал некое либеральное руководство по воспитанию кошек, в котором не поощрялось наказание за провинность. Однако в памяти, с детских лет перед глазами стоял метод матери-крестьянки, когда напроказившую кошку она тыкала носом в «грех», и тут же порола ремнем.
Либеральный метод, который Петр Васильевич применил сначала, результатов не дал. Наутро после третьей ночи он поймал Серку, потыкал носом в экскременты, а рукой отшлепал поджарый зад, приговаривая резко и громко: «Нельзя! Нельзя! Нельзя!»
Результат превзошел все ожидания. Полдня она просидела, забившись под кровать в самый глухой угол. Соображала. Анализировала. Пока не поняла, что соревноваться с хозяином в главенстве домашнего положения, выйдет ей боком в прямом и переносном смысле. Покинула свое укрытие и потерлась о ноги Петра Васильевича.
-Что, Серка-мурка, вещая каурка, поняла, почем фунт лиха? То-то же. Будешь плохо вести себя, отнесу в сад, тогда быстро поймёшь разницу. Накось рыбки свеженькой, да молочка магазинного. Мир что ли?
Серка согласно муркнула, и с того дня больше не бедокурила.
Поначалу она никак не могла отъесться. Ночью, как только гас свет, принималась играть с искусственными мышатами, устраивая настоящий переполох. Носилась так быстро, что кости её гремели как барабанные палочки, ударяясь о стулья, ножки стола, дивана. Те от ударов гудели в ответ. Наигравшись, наслонявшись по квартире, садилась на пол против головы спящего хозяина и, не отрываясь, смотрела ему в лицо. Гипнотизировала, как когда-то птиц. Минуту, другую, третью, пока старик, ворочаясь, не открывал сонных глаз.