Страница 47 из 47
После ухода чужих людей Серка ложилась к его ногам и день-деньской стерегла покой старика, а иногда в поисках знакомой ласки подползала к изголовью, а старик гладил ее, приговаривая:
-Серочка…, девочка…, белочка…, пионерочка... Коша – хороша. Коша – пригожа! Кошечка-хаврошечка. Красота ты моя, красота…
Приходила какая-то тетка, готовила еду, кормила старика и накладывала еду ей, Серке. Но она ела только после ухода тетки. Ела как-то нехотя, без аппетита и быстро, чтобы поскорее улечься рядом со стариком.
Старик улыбался ей и говорил через силу:
-Серая ты моя красота. Болеет хозяин твой, болеет. Плохо ему, как плохо было тебе зимой. Что с тобой будет, если я умру? Пропадёшь ведь? – И тяжело вздыхал, и по впалым щекам текли слёзы.
Серка подползала к лицу и слизывала их. В них была соль. Много соли. Серка мотала головой от неудовольствия, но все равно лизала их.
-Бедная, бедная коша, хороша коша моя. Спасибо тебе.
Подумав, собравшись с мыслями и силой, заговорил более уверенно:
-Надо жить! Да, надо жить, хотя бы ради тебя, моя серая коша. Серка-баядерка. Нельзя тебя бросать. Нет, нельзя! Пропадёшь ты без меня. Надо жить! Ты знаешь, у меня недавно умер старинный приятель, такой же одинокий, как я. Был у него кот. Давно с ним жил. Когда друг мой умер, я пришел проститься с ним. Смотрю: на стуле, рядом с изголовьем, сидит кот его и, не отрываясь, смотрит хозяину в лицо. Не ел, не пил, сидел день и ночь. Сидел и прощался с хозяином. А после похорон исчез. Исчез! Ушел умирать. Ты понимаешь, какая верность?
Серка внимательно слушала, и сердце её замирало от горя.
Старик же, действительно, выздоровел и поднялся. Ходил, сначала держась за стенку, потом смелее и увереннее. Теперь тётка лишь приносила еду, а готовил старик сам.
-Вот видишь, - говорил он, лаская Серку, - теперь мы долго проживём. Кризис миновал, а я перешёл в другую плоскость бытия. Верно?
Серка согласно муркала.