- Что-то ты стал долго задерживаться со своими земляками, так это по-русски? - произнесла Хильда, открывая мне дверь.
- Вынужденно взял на себя функции экскурсовода. У них нет запланированной экскурсии по городу. А мне хотелось им по-больше рассказать.
- Ты не затоскуешь по России после столь плотного общения с русскими?
- Не знаю. Может быть, но я стараюсь гнать от себя ностальгические мысли. Кстати, ты сама провоцируешь меня. Зачем?
- Предупреждаю, чтобы не захандрил.
- Ладно. Приготовь что-нибудь поужинать. У нас селедочка есть? Я водки захотел выпить.
- Was? – Хильда перешла на немецкий.
- Один из русских подарил мне бутылку водки за интересную экскурсию. Российская. Хочу попробовать: так давно не пил русскую водку. Эта итальянская граппа - самопал непутевый. То ли дело русская водка. Её даже Мюллер, шеф гестапо, любил.
- Я ничего сегодня не готовила, думала, что мы пойдем в какой-нибудь ресторанчик.
- Я десятки раз говорил тебе, что я не люблю ночные ресторанчики, а предпочитаю ужинать дома. Вот опять того, что мне хочется, нет. Картошки в мундире, подсолнечного масла с репчатым луком. Хочу ржаного хлеба. И всем этим заесть полстакана водки, русской водки.
- Ты несправедлив: я часто делаю то, что ты хочешь.
- Не всегда. А луковица у тебя найдется? Ты помнишь из «Приключений Буратино» такие строки: «Ничего-то не было запасено на ужин у папы Карло в этот день. Он порылся в карманах и нашел в них луковицу: «Вот тебе луковица». Буратино схватил луковицу и съел ее, хрустя и причмокивая».
- Ты очень жестокий человек, - ее худое лицо сморщилось, как от брызг луковичного сока.
- Извини! Я просто вспомнил свою деревенскую вольницу в далекой русской деревне, где все, что я назвал, было основной пищей. Мне вдруг захотелось туда, в неустроенное нищее время.
- Я так и почувствовала, что ты захандрил. Вы русские мужчины какие-то неустойчивые по жизни и очень сентиментальны.
- Ты их много знала?
- Марк!? Ты специально хочешь поругаться со мной и уехать на родину с какой-нибудь русской из группы?
- Опять нет. Мне в России негде жить.
- А, ты живешь со мной только потому, что я даю тебе кров над твоей головой?