- Перестань, ты выкарабкаешься. Сейчас ставят металлические суставы. Из титана! Представляешь? Что твое колено? Тьфу!
- Зачем? Не хочу иметь металлическое колено. Шансов наполовину, а ты станешь нищей. Зачем?
И опять молчание. «Всё хорошо, пока все хороши» - такой вот каламбур пришел на ум.
Неожиданно на бедре образовалась опухоль. Опять операция. Результат анализа ткани был, видимо, плох. Я это понял по глазам Хильды, но не подал виду.
Начались сеансы химиотерапии. Прошел еще месяц, долгий и непонятный. Я глядел во всё более грустнеющие глаза Хильды, хотя с виду они казались внимательными и любящими, и чувствовал, что недолго мне осталось глядеть в них. Мозжащие боли часто будили меня среди ночи, и я, чуть дыша, занимал более удобную позу, а когда боли утихали, опять и опять глядел в еле видимый потолок, но не слышал дыхание на соседней койке:
- Ты знаешь, что это очень серьезно, хотя начал вставать и вспоминать движения при ходьбе, - я чуть помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил: - жду лишь кратковременного улучшения, чтобы уехать в Россию.
- Что ты сказал? – ее голос прервался, - ты хочешь больным ехать в нищую Россию?
Она села на кровати и привычным жестом включила ночник. Я посмотрел на нее. Лицо ее было сыро от слез, но вопрос уже высушил ресницы.
- Ты не поняла. Я поеду умирать на Родину.
- Замолчи!!! – Она зажала руками уши. – Замолчи!
- Прости, я не хочу объяснений. Эта чертова нога меня измучила. Я хочу умереть в России. Как жаль, что у нас не было ребенка: тебе было бы что вспомнить. Я уже не боюсь самого страшного исхода для себя, мне страшно за остающихся в этом неласковом мире. Мне страшно за тебя.
Хильда тихо плакала.
Вдруг я почувствовал какое-то легкое, невнятное дуновение, но такое, что у меня зашевелились волосы на голове.
- Ты ничего не почувствовала необычного?
- Нет.
Я троекратно перекрестился и прошептал:
- Богородица дева радуйся, благодатная Мария, господь с тобой…
Боль отошла как будто и не бывала, и я легко заснул. Во сне я быстро мчался вниз по хрустящему крупяному снегу с крутой горы, смеясь от радости движения и здоровья. Мчался вниз и вниз. Трасса не кончалась, и я стал испытывать удивление и тревогу, а потом появилось желание прекратить этот затянувшийся спуск.