- Что, надумали о моем предложении? – без обиняков спросила Валентина, как только мы остались вдвоем, и рядом грохотала стремительная вода, разбиваясь о голые скалы.
- Возможно, мне подфартило с тобой, - я очень удивился, что стал изъясняться по фене, - однако поздняк вертаться.
Еле заметная тень набежала на ее красивое лицо и застыла на нем слегка сдвинутыми бровями и полуоткрытым ртом, губы которого словно хотели что-то прошептать, но так и не нашли силы сдвинуться в нужном для разговора направлении.
- Поздняк вертаться, - не своим голосом глупо повторил я чужие слова, и что-то надавило на левую сторону груди так, что трудно было выдохнуть воздух после сказанного.
- Любуешься собой, пижонишь, - неласково произнесла она, с трудом разжав губы. – А ведь ты не задумывался, что тебя закопают в чужой, немецкой земле, и через несколько лет дожди и ветры сравняют твою могилу с землей. С кем ты здесь общаешься? С теми, для кого жратва и карьера немногие радости в скудной жизни! Ты придумал, что здесь востребован и нужен. Кому? Ты спрашивал себя об этом? Да, в России небогато, но есть люди с чистыми помыслами, поговорив с которыми, ты оттаешь душой. Ты думаешь о ее спасении? – Она бросала жгучие слова, как дрова в топку, и раскалила ее докрасна.
На фоне суровых красот природы, как рейнские водопады, решать сложные вопросы гораздо легче, чем в квартире. Сказал – отрезал, и слово тяжелым камнем тут же падает в кипящую пучину и лежит лишь слегка передвигаемый волной. И эта тяжесть остается надолго. Меня задели ее слова о спасении души.
- Заботясь о своей душе, я потому и не могу метаться словно Фигаро и предавать людей, прикипевших ко мне.
Ее блуждающий доселе взгляд остановился, натолкнувшись на меня, как на непреодолимую преграду.
- Я могу сказать, что проповедовал мой муж, еврей, собираясь в США. Он говорил, что оптимальной моделью развития человеческих отношений является отсутствие друзей и обязанности любить друг друга, но при этом все обязаны жить рядом и следовать определенным нормам общежития. Тусклая картина, согласись. Моральный кодекс западной демократии. Ты здесь в этом, наверное, убедился?
Я промолчал. К мысли о будущем одиночестве я пришел давно и сам, да и постулаты западной морали усвоил хорошо. Они мне не нравились, тем более что в детстве на формирование моего характера большое влияние оказала простая крестьянка, моя тетка. Но признаваться в этом не хотелось.
- Что же, - в ее тусклом голосе отчетливо послышались нотки безразличия, - вольному – воля, спасенному рай.